“Разоблачение шпиона” по советскому методу

Среди образцов мировой флоры в фонде Национального гербария Украины – Гербария Института ботаники имени Н. Г. Холодного НАН Украины многие десятилетия лежали три неприметные серые папки, на титуле которых крупным золоченым тиснением значилось: “Флора Японии”. Из более мелких надписей следовало, что гербарий ранее находился в Музее товароведения Киевского коммерческого института и был собран студентом Александром Клетным в Японии в 1914 году.

Все понимали, что эта небольшая старинная коллекция хранит в себе загадку. Недавно удалось выяснить, что создателем гербария оказался советский японовед и разведчик Александр Леонтьевич Клетный, у которого была очень интересная и драматическая судьба.

– Документальные материалы свидетельствовали, что Александр Клетный родился в 1891 году в Киеве, – рассказывает куратор Национального гербария Украины, старший научный сотрудник института кандидат биологических наук Наталья Шиян. – В 1911-1918 годах он был студентом Киевского коммерческого института. Как подающего большие надежды его в 1914 году институт командировал в Японию для совершенствования языка и изучения лесного дела. В 1923-м Клетного пригласили в Москву преподавать японский на Восточном факультете Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. А дальше – работа переводчиком и разведчиком в Корее и Японии. Скупые биографические сведения стали толчком к поискам в архивах, чтобы найти ответ на главный вопрос: откуда взялась уникальная коллекция, собранная студентом Клетным?

В архиве Службы внешней разведки Украины сведений об Александре Клетном найти не удалось. Пришлось поднимать материалы, касающиеся востоковедов. И тут оказалось, что имя киевлянина Клетного в среде японоведов 1930-1940-х годов было достаточно известным.

“Если работал в Японии, значит, японский шпион”

В 1925 году Александр Клетный числился переводчиком в Генеральном консульстве СССР в Сеуле. Тогда генеральным консулом и резидентом советской разведки был Иван Андреевич Чичаев. Тот самый разведчик, который завербовал сотрудника японской политической полиции и от него получил копию меморандума маршала Танака о военных захватнических планах империалистической Японии. Этот документ фигурировал на Токийском Международном трибунале над главными японскими военными преступниками после окончания Второй мировой войны. А получил этот меморандум Иван Чичаев вместе с Александром Клетным.

После Сеула Клетный работал переводчиком советского посольства в Токио. Но сохранились сведения, будто резидент разведки также привлекал его для работы с агентурой. Неудивительно, что после возвращения в 1935 году из-за границы Клетному предложили работу в ИНО (Иностранном отделе) НКВД.

Для начала ему поручили перевод документальных материалов, которые в фотокопиях поступали в Москву из Харбинской, Сеульской и Токийской резидентур. В частности, он переводил сводки штаба Квантунской армии о японской разведке в Приморье. Затем Клетному предложили возглавить кафедру японского языка в Военной академии имени М. В. Фрунзе.

В конце 1938-го Клетного арестовали. Обвинение стандартное: если работал в Японии, значит, японский шпион. Его содержали в Бутырской, Лефортовской тюрьмах и во внутренней тюрьме на Лубянке. Все шло по накатанной схеме: допросы, избиения, пытки и оговоры. В допросах участвовал даже нарком внутренних дел Лаврентий Берия. Казалось, трагическая развязка – расстрел – уже предрешена. Но неожиданно приговор предотвратило вмешательство руководства первого (разведывательного) управления НКВД.

Александра Клетного вместе с Владимиром Константиновым – другим японоведом, проходившим с ним по одному делу, решили использовать для переводов важных документов, добываемых разведкой. Таких специалистов тогда катастрофически не хватало. Ведь за период с 1936 по 1938 год было репрессировано не менее половины работавших в то время японоведов, большинство из которых расстреляли.

Клетному же судьба уготовила особую участь. В течение двух лет он, находясь в заключении, занимался переводами и надеялся на освобождение. Но в начале войны, 24 июня 1941 года, Военная коллегия Верховного Суда СССР огласила приговор: “Клетного Александра Леонтьевича и Константинова Владимира Михайловича лишить свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на 20 лет каждого с поражением прав на пять лет и конфискацией лично принадлежащего им имущества”.

В августе 1941 года по этапу на Колыму их доставили в Читинскую пересыльную тюрьму. Руководство местного управления НКВД, узнав, что у них находятся такие специалисты, распорядилось перевести их во внутреннюю тюрьму. Для арестантов оборудовали в камерах кабинеты и спальни, собрали необходимую библиотеку, обеспечили их нормальным питанием и привлекли к переводу и обработке документов, получаемых разведкой в Маньчжурии.

В таких условиях мужчинам пришлось работать долгие девять лет. Количество переведенных за это время документов измерялось десятками тысяч страниц. Еще были переводы допросов японских военнопленных. Клетного даже включали в состав оперативной группы Управления Народного комиссариата госбезопасности (УНКГБ) по Читинской области во время боевых действий с 16 августа по 17 сентября 1945 года в Маньчжурии. Там он определял ценность захваченных документов японских разведывательных и контрразведывательных органов. По этим материалам впоследствии было установлено свыше 700 агентов японской разведки в Китае и СССР.

Других за такие заслуги наградили бы орденом. Клетному и Константинову в 1951 году снизили срок наказания на пять лет, а через год освободили досрочно с правом проживания только в Хабаровске. Они продолжали работать референтами в Управлении министерства госбезопасности по Хабаровскому краю. И только после реабилитации 26 мая 1956 года решением Военной коллегии Верховного Суда СССР обрели полную свободу.

После этого Клетный безуспешно пытался разыскать жену, которую арестовали в 1938 году. Детей у него не было, а мать умерла, так и не дождавшись сына. Клетный решил уехать во Владивосток и работать в университете. Но сил на научную деятельность уже не было. В 1959 году он умер.
Источник: facty.ua