Диверсанты армии России в войне на Донбассе

Как указано в немногочисленных доступных документах применение спецназа в рамках этой доктрины должно «способствовать возникновению в стране таких явлений, как гражданская война, межнациональная напряжённость, экономические неурядицы, продовольственные проблемы, коррупция и т. д.».  А это прежде всего диверсионная работа, работа с информаторами с той стороны, устранение лидеров противника, работа на территории других государств, организация партизанского и контрпартизанского движения и многое другое.

Фактически первые месяцы относительно бескровного противостояния на Донбассе РФ вела с нами в основном средствами и возможностями спецназа. Впервые российские спецы появились еще в феврале 2014 года, когда ими была проведена операция по эвакуации «легитимного» Януковича сначала в Крым, а затем и непосредственно в РФ.

По единственной имеющейся на сегодня версии развития событий (изложенной президентом России в своем известном интервью) за кортежем беглого президента, который выехал из Донецка, была выслана пара вертолетов с отрядом спецназа на борту. По всей видимости, его вывели к побережью Азовского моря, откуда и эвакуировали (с героическими подробностями  – типа отсутствия связи у группы спасения  с кортежем и включением дальнего света для обозначения своего местоположения).

Были российские спецназовцы и в Донецке в начале апреля 2014 года – когда начались первые во многом проплаченные митинги. Тогда же на территории Ростовской области стали организовываться полевые лагеря, где действующие офицеры российских спецслужб начали подготовку будущих боевиков.Тогда же начались и активные операции против украинских спецслужб.

Следующий этап прямого участия российского спецназа в событиях на Донбассе датирован 2 июля 2014 года, когда ночью сводная группа переправила через границу и охраняла вплоть до передачи боевикам Стрелкова – Гиркина ЗРК «Стрела-10»: первый и единственный на тот момент комплекс на вооружении террористов. После этого сопровождение колонн стало одним из приоритетных направлений, особенно после нескольких случаев, когда местные банды потеряли пару «ленточек» (так на армейском сленге называются колонны автомобилей). Для обеспечения колонн все лето 2014 года предпринимались весьма существенные меры безопасности, которые в частности включали себя и противодействие группам нашего спецназа (для которых любая колонна представляла лакомую мишень).

Маршрутов было несколько (автору известен только один: Свердловск – Ровеньки – Красный Луч – Снежное), но все они кольцевались на Снежное, которое на тот момент было неким логистическим центром, откуда боевики самостоятельно забирали оружие и боеприпасы по подразделениям.

Примерно в середине июля 2014 года в районе боев появляются группы спецназа ГРУ ГШ ВС РФ. Подытоживая имеющие данные можно говорить о том, что они комплектовались из состава штатных подразделений всех восьми бригад СпН и спецподразделений на ротационной основе. Обычно каждая бригада выставляла сводный отряд (реже – батальон). В разные периоды войны общее количество бойцов спецназа на территории Донбасса в среднем составляло одновременно 3-4 сводных отряда общей численностью 250-300 бойцов.

Также к ведению боевых действий привлекались  отдельные отряды флотского СпН, а также 45-я бригада СпН ВДВ. Все они действовали независимо от командования боевиков и непосредственно подчинялись «кураторам» – представителям вышестоящих «органов управления» по линии ГРУ, занимавшихся контролем, постановкой задач и другим специфическим функционалом.

Главным задачей таких групп было вскрытие системы обороны украинской группировки, её боевых порядков, систем управления, боевого и тылового обеспечения. Как правило, действовали обычно путём инфильтрации, наблюдения, при этом достаточно активно применялись БПЛА, радио-сканеры, дистанционно управляемые скрытые видео-фото камеры. Нередко достаточно плотно взаимодействовали с подразделениями радиотехнической разведки ГРУ.

Как показала практика, в огневые боестолкновения они вступали только в исключительных случаях. Атаковали как правило ради захвата пленного, образца вооружения или  документов, но старались действовать исключительно тихо. По всей видимости, именно группы спецназа достаточно эффективно в начальный период войны боролись с украинской авиацией. Очень активно российсие диверсанты проявили себя в ходе боевых действий в районе границы, действуя в тылу украинской группировки и кроме непосредственной боевой работы распространяли слухи и дезорганизовывали работу тыла.

В тоже время нельзя не сказать, что условия ведения боевых действий для российских диверсантов были фактически полигонными – во-первых, за короткое время на Донбассе была создана разветвленная сеть информаторов; во-вторых, у них был очень плотный контакт с боевиками, где практически в каждом подразделении  воевало  немало российских наемников –  с богатым армейским прошлым, в том числе ветеранов разнообразных «спецназов». Естественно, на уровне человеческого общения «штатные» российские бойцы довольно быстро «находили общий язык».

Несмотря на то, что внутри подразделений СпН ГРУ ГШ ВС РФ очень много внимание уделяется вопросам скрытности, маскировки и легендирования, однако некоторые моменты все таки время от времени просачиваются через социальные сети. Чаще всего это фотографии со специфическим оружием или фотографии с полигонов в Ростовской области с флагами «Новороссии».

Самым большим провалом для российского спецназа на Донбассе стало попадание в плен 16 мая 2015 года на Луганщине двух военнослужащих 3-й Отдельной бригады спецназначения ГРУ – капитана Ерофеева и сержанта Александрова (оба российских диверсанта прекрасно знали, что убили украинского военнослужащего, поэтому для спасения своей жизни сразу же заявили, что они – военнослужащие российской армии и назвали звания и подразделение).

Доказательствами их незаконной деятельности на территории Украины стали многочисленные фотографии в телефонах и свидетельские показания задержанных. Вот выдержка из свидетельских показаний: «Я, Александр Александров, родился 7 января 1987 года, гр-н РФ, проживаю по адресу Кировская обл., Мамыжский р-н. Я – действующий военнослужащий РФ, воинское звание – сержант. Должность – разведчик-санитар.

Прохожу военную службу в воинской части 21208, третья гвардейская отдельная бригада специального назначения, находящаяся при городе Тольятти. Командир бригады, полковник Щепель Сергей Анатольевич. Зашли на территорию Украины 26 марта 2015года. Зашли в составе второго батальона в количестве 220 человек. Командир батальона – Напольских Константин Николаевич, гр-н РФ». На сегодняшний день оба россиянина находятся под следствием.

По рассказу командира 92-й бригады Виктора Николюка обстоятельства этого инцидента были следующие:  «Приехали на мост, обычный осмотр. Пока доехали – выносят нашего «двухсотого» и говорят: там кто-то есть в кустах. Мы пошли вчетвером. Нашли сначала Ерофеева, разоружили, выставили охрану возле него, побежали дальше. Смотрю – похоже кто-то полз. Нашли и его – это был Александров. «Вы кто?» – спрашивает он меня. Я говорю: «Русский». Он мене: «Мы тоже русские, третья бригада спецназа, выносите меня». Пока мы их брали, нас минами начали обстреливать так, что пришлось отходить. Поэтому за остальной группой мы не ходили».

Приходилось сталкиваться непосредственно с российскими диверсантами и нашим спецназовцам. Вот, например, характерный эпизод из действий бойцов 8-го полка спецназа летом 2014 года на луганском направлении: «Был получен новый приказ – захватить штаб сепаратистов в селе Пшеничном, недалеко от Варваровки. Бойцы решили провести доразведку этого населенного пункта, чтобы комплексно оценить ситуацию. Как только спецназовцы приступили к выполнению своей работы, их практически сразу обстреляли из снайперской бесшумной винтовки «Выхлоп». Кстати, такая штука находится на вооружении только в подразделениях спецназа РФ.

Следующим заданием было провести разведку блокпоста боевиков на въезде в Северодонецк. На операцию вышли две группы, у одной из них был редкий на тот момент тепловизор. Воспользовавшись им, спецназовцы ничего подозрительного не обнаружили и начали выходить на заданные позиции. И вдруг по ним открыли огонь из бесшумного оружия. Это была подготовленная засада, их тут уже ждали, к боевиками сразу подошла подмога. Сепаратисты начали нещадно обстреливать группы спецназа. Продолжать операцию не было смысла. 

У бойцов спецназа было стойкое впечатление, что их сдали, так как про выход на блокпост знали только они и командование. А сепаратисты грамотно заманили их в засаду и дали понять, что тут тоже воюют профессионалы военного дела. «Шахтеры» или «металлурги» вряд ли смогли бы провести операцию такого уровня. Стало понятно, что на стороне сепаратистов воюют спецы из так называемой «братской» России. Соответственно, это был совсем другой уровень военного противостояния».

Кроме того, нельзя не отметить и такой факт – в многочисленных интервью ветераны АТО говорят о том, что из всех российских военнослужащих, с которыми приходилось сталкиваться в бою, именно спецназ отличался хоть какими-то начальными моральными принципами ведения войны. Есть, например, непроверенные сведения, что большинство обменов пленными в ходе боевых действий инициатива именно командиров спецназа разного уровня.

Напечатано с разрешения автора статьи Виктора Северского.