Российские военные на Донбассе – где они были и сколько

Противостояние, которое началось в апреле 2014 года на Донбассе, в России гордо именуется «гражданской войной на Украине», однако фактически все это время продолжалось и продолжается необъявленная (или как сейчас любят говорить – гибридная) война Российской Федерации против Украины как государства.

Все время войны действия «карманных» сепаратистов поддерживалось вооруженными силами РФ. Причем в их применении можно выделить несколько этапов и характерных моментов.

До июля 2014 года присутствие в Украине кадровых военных было незначительным – почти исключительно это были диверсионно-разведывательными подразделениями специального назначения ГРУ и ССО, которые кроме выполнения собственных задач «по профилю» занимались проводкой колонн с оружием и боеприпасами.

Параллельно накапливались силы на российско-украинской границе. После аннексии Крыма реальным вариантом развития событий была полномасштабная война, для чего в Ростовской, Воронежской и Белгородской областях были созданы «ударные кулаки». По какой причине тогда история не пошла по этому сценарию мы можем только гадать.

Однако очень скоро сконцентрированные в Ростовской области войска были привлечены к обстрелам территории Украины. Однако после того, как украинская армия реально стала «прижимать» боевиков, то к боевым действиям на Донбассе стали привлекаться российские войска, причем дозированно –  для того чтобы переломить ситуацию на том или ином направлении. При этом были сформированы ротные и батальонные тактические группы, прикрытые артиллерийскими группами (наведение осуществлялось с помощью БПЛА), которые действовали молниеносно, по принципу «набег – отход», отходя за границу.

При этом Россия упорно отрицала (и отрицает поныне) присутствие своих войск на территории Донбасса. Так, в январе 2015 года глава МИД РФ Сергей Лавров заявлял: «Войск и вооружений… Мы это слышим многократно. Я всякий раз говорю, если вы это утверждаете, покажите факты. Нам фактов никто предъявить не может или не хочет. Я не знаю».. По его словам, для того, чтобы Россия признала присутствие своих солдат на Донбассе и поставки туда оружия, нужно предоставить ей «вещественные доказательства».

Не ясно, каких доказательств хочет Лавров, но в Сети их уже предостаточно. Фотографии изъятых документов военнослужащих РФ, посты российских солдат в соцсетях (в том числе о гибели сослуживцев), задержание в августе «заблудившихся» российских десантников и т.д. А о поставках оружия на Донбасс из России уже и говорить не стоит.

Наиболее масштабно кадровые военные привлекались к боевым действиям за всю войну три раза: в июле – на луганском направлении в июле – августе 2014 года, в конце августа 2014 года во время событий в Иловайске и зимой 2015 года – под Дебальцево.

К концу июля 2014 года сложилась ситуация, при которой незаконные вооруженные формирования реально могли потерять Луганск – сил и средств сдерживать наступление украинской армии и добровольческих батальонов не было. И тогда в ход пошли кадровые российские части. В Сети есть многочисленные расследования того периода, есть видео и фото документация захваченных солдат и офицеров.

Тогда же впервые появилась и «традиция» войны – как правило, их очень быстро меняли на наших пленных – поначалу россияне старались соблюдать хоть какую-то секретность своей миссии в Украине. Конкретные части назвать затруднительно, но уже тогда кое-какие факты стали попадать в СМИ. Как утверждал начальник Генерального Штаба Муженко: «У нас была оперативная информация, что именно из-под Луганска один из российских командиров вывел свое подразделение назад в РФ, самовольно, поскольку они понесли большие потери.

Это был 64-й полк морской пехоты — это конкретная часть, от которой была эта батальонно-тактическая группа. Там же погибли и псковские десантники. Помните, когда в Пскове нашли захоронение десантников 76-й воздушно-десантной дивизии России. Вот они как раз погибли в районе Луганского аэропорта — там погибла почти рота».

Гораздо более масштабным стало вторжение конца августа 2014 года с целью уничтожения украинской группировки под Иловайском. Тогда были собраны достаточно серьезные силы (в перечислении будут только части, участие военнослужащих которых возможно доказать документально):

– 331-й парашютно – десантный полк 98-й вдд (10 десантников попали в плен в бою под Зеркальным – возвращены российской стороне после пресс-конференции). Кстати именно они охраняли украинских пленных в районе Новоекатериновка – Старобешево;

– артдивизион (гаубицы Д-30 и САУ «Нона») 1065-го артиллерийского полка 98-й вдд (принимали участие в расстреле украинской колонны в районе Красной Поляны);

– 215-я разведрота 98-й вдд (найдены части военной амуниции с маркированием части).

– 247-й парашютно-десантный полк 7-й дшд (место дислокации – г.Ставрополь). Судя по фото в соцсетях действовали в районе пгт.Новый Свет);

– 1141-й артиллерийский полк 7-й дшд (САУ «Нона»);

– 31-я десантно-штурмовая бригада (г.Ульяновск). Несколько бойцов этой бригады (от 6 до 8) были захвачены бойцами батальона «Донбасс» во время боев за Иловайск. Часть была ранены, находились в расстрелянной колонне. Судьба неизвестна;

– 6-я отдельная танковая бригада (пгт.Мулино Нижнегородской области). Несколько танкистов бригады попали в плен к «Донбассу».

Следующий важный эпизод в участии российских военных – это бои под Дебальцево. Полностью привести список частей ВС РФ, которые были там, на сегодняшний день затруднительно. Однако вполне можно говорить по крайней мере об участии техники и личного состава по крайней мере двух кадровых частей.

Это прежде всего сильно засветившаяся в СМИ 5-й отдельная гвардейская танковая Тацинская Краснознамённая, ордена Суворова бригада ВС РФ (военная часть № 46108), место постоянной дислокации – г. Улан-Удэ. К февралю 2015 года она находилась в полевых лагерях в Неклиновском районе Ростовской области (так называемых Кузьминских).

В  начале февраля была переброшена в район боевых действий. Судя по косвенным данным шли они через Донецк, Макеевку. О численности хорошо говорит в своем интервью наверное самый известный военнослужащий бригады – рядовой Доржи Батомункуев (напомним это именно тот бурят, которого навещал Кобзон во время «гастролей» в Донецке 23 февраля 2015 года  и интервью с которым опубликовала «Новая Газета» 2 марта):  «Получается, 31 танк в батальоне. Мы заходили поротно. Десять танков в каждой роте. К каждым 10 танкам прибавлялось по три БМП, мотолыга медицинская и пять «Уралов» с боеприпасами. Вот это численный состав тактической группы ротной. Танковый батальон составляет около 120 человек — три танковые роты, взвод обеспечения, взвод связи. Плюс пехота, конечно. Примерно 300 человек нас зашло. Все с Улан-Удэ. В основном, большая часть — буряты».

Танки бригады бросили на самое на тот момент горячее направление – Логвиново, где  украинское

командование организовало встречный удар для деблокирования частей в районе Дебальцево. Задачей танкистов была поддержка действий батальонно – тактической группы бригады, а также сводного подразделения еще одной российской части – 37-й отдельной мотострелковой бригады (ОМСБр) (кстати, тоже почти полностью укомплектованной бурятами).

На сегодняшний день кадровые части армии РФ находятся на территории оккупированного Донбасса на постоянной основе, не особо скрываясь. Их «зоной ответственности» являются Амвросиевский, Старобешевский, Тельмановский и Новоазовский район Донецкой области. В этих районах организованы крупные полевые лагеря, куда доступ ограничен не только местным жителям, но и боевикам незаконных вооруженных формирований. Доходит до того, что в некоторые села на приморском направлении въезд только по местной прописке.

Отдельно стоит сказать и о такой щекотливой теме как потери. Буквально на днях на таком ресурсе как Цензор.Нет была опубликована статья (http://censor.net.ua/resonance/379095/558_spisok_rossiyiskih_terroristov_likvidirovannyh_na_donbasse), в которой приведены фамилии 558 россиян, которые якобы погибли в ходе войны на Донбассе. Точно выделить процент кадровых военных сейчас достаточно сложно. Вызывает сомнения и источники составления списка – прежде всего это социальные сети, которые с одной стороны мало подвергаются цензуре со стороны официальных властей, с другой стороны – крайне ненадежны для верификации той или иной информации.
Напечатано с разрешения автора статьи, военного историка Михаила Жирохова.