Трагический финал битвы за Саур-Могилу: исход

Сражение за господствующую высоту Саур-Могила в августе 2014 года без сомнения можно назвать битвой добровольцев.

Несмотря на то, что в боях тут участвовало сразу несколько подразделений ВСУ (51-й, 30-й, 28-й механизированной, 25-й воздушно-десантной, 79-й аэромобильной бригад), а без помощи спецназовцев 3-го отдельного полка вообще было бы нереально проводить любые операции  в регионе, однако никто не ставит под сомнение тот факт, что основную роль в штурме и обороне высоты сыграли добровольцы. Причем добровольцы в первоначальном смысле этого слова – не те, кто добровольно пошел в военкомат и попал в волну мобилизации, не те, кто был собран под партийными знаменами, а именно люди, которые брали отпуск на работе и на месяц отправлялись «на войну», не принимая никаких присяг и вообще не числясь нигде. Причем большинство из них не имело за плечами даже службы в армии! Однако именно они показали в ходе боев прямо таки примеры мужества и героизма.

Однако в истории борьбы за Саур-Могилу есть и трагическая страница, которая осень часто остается «в тени» основных событий. А именно выход из полнейшего окружения последних защитников кургана.

23 августа 2014 года началось полномасштабное  вторжение кадровых частей российской армии. Саур-Могила оказалась в полосе наступления южной «клешни» этого удара, направленного на охват группировки украинской армии под Иловайском. Русские быстро охватили Саур-Могилу и сделали ее удержание украинскими войсками попросту бессмысленным. Артиллеристы, чей огонь должны были корректировать, были вынуждены спасаться бегством, в противном случае они были бы захвачены. Для окопавшихся на высоте украинских разведчиков удержание кургана стало делом бесполезным и чреватым быстрой гибелью. Однако отход этой группы уже не мог произойти быстро и без потерь: русские и боевики наступали, и спуск с кургана означал риск столкновения с быстро продвигающимися механизированными колоннами.

К тому времени боевики взяли село Петровское, которое было единственным связывающим звеном защитников с «Большой Землей», отошедшие оттуда армейцы единственно, что смогли забрать раненных. Раненые же в ходе последующих боев оставались на вершине, чем сильно связывали бойцов – ведь уже было понятно, что рано или поздно придется уходить.

Как вспоминал один из бойцов («Шаман»): «Варианты выхода обсуждали практически не таясь. «Славута» считал, что надо рвать налегке

(без брони и амуниции, а если кому надо для облегчения, то и без оружия), быстро и напрямую. «Сокол», наоборот, был за то, чтобы выходить с экипировкой (мы за автоматы и бронеплиты расписывались), двигаться не быстро, но более скрытно. Мне конечно хотелось Славуту к нам в группу, с его опытом вождения групп по тылам… Но каждый из них считал по-своему и не хотел подчиняться другому. Явно намечалось две отдельные группы на прорыв. Думаю личностный фактор сыграл в этом основную роль. Но было и рациональное соображение – несколько малых групп имело больше шансов на успех при незаметном отходе. Одну большую труднее организовывать и легче обнаружить».

Однако приказа на отход не было – но в тех условиях он вряд ли мог поступить – армейские средства связи были уничтожены в ходе артналетов, а мобильная связь отсутствовала как таковая.

Полковник Гордийчук (позывной «Сумрак») все еще надеялся, что группу эвакуируют тем или иным способом. А о том, что о них не забыли свидетельствовал случай 24 августа, когда на высоту смогли прорваться четверо спецназовцев 3-го полка.

Как вспоминал «Сокол»: «Вдруг – это шестой день уже, наверное, был – приезжают ребята на грузовичке L-200, «джипчик» такой гражданский. Они проскочили через занятое село Петровское, представляете? Сепары офигели от такой наглости. Ребята эти – реальные герои. Мы посадили к ним четверых: Тимура с посеченными глазами, одного паренька с серьезным сотрясением мозга, один у нас оказался сердечником и еще пожилого мужчину».

Продолжает «Шаман»: «Смотрел как отъезжает пикап с ранеными. Тогда он мне казался шлюпкой, забирающей пассажиров с тонущего Титаника. Но на самом деле, он сам был Титаником. Машина уехала, а через время я увидел две вспышки в районе Петровского – хвост реактивной струи, потом взрыв. Затем дошел звук, выстрела и взрыва. Потом еще раз, в другом месте».

Как оказалось, машина попала в засаду, в ходе боя перевернулась, трое спецназовцев смогли частично уйти с места боя, а вот судьба раненных была печальна – Иван Журавлев («Охотник»)  попал в плен, остальных, в том числе и знаменитого луганского добровольца Темура Юлдашева («Тренера») боевики убили. Как рассказывал выживший в «Тренера» боевики выпустили почти полрожка, а он стоял и кричал…

Сам Журавлев провел в плену около четырех месяцев и был обменян в конце 2014 года. Несмотря на его показания вплоть до весны 2015 года судьба тех, кто ехал в  машине, была неизвестна. С сентября 2014 года в районе Саур-Могилы работала группа поисковиков-волонтеров, пытаясь найти могилы погибших защитников высоты. Один местный дедушка рассказал им, что на его огороде хоронили украинских солдат. Волонтеры перекопали все — никого не нашли. Уже садясь в машину, обратили внимание на таксу, бегавшую неподалеку. Она лаяла и рыла лапами в одном месте на поле. Ребята подошли, копнули. И обнаружили тела троих погибших. Потом выяснили, что это были десантник из 25-й бригады, боец 3-го полка спецназа и Темур…

Только 26 мая 2015 года тело Юлдашева было похоронено в Киеве на Аллее военных героев на Лукьяновском военном кладбище. Его семья благодаря усилиям всех неравнодушных получила статус, а он сам посмертно 22 января 2016 года удостоен ордена «За мужество» 3-й степени.

Вечером 24 августа последние защитники легендарной высоты под покровом ночи спустились, отправившись в путь в неизвестность – карта была устаревшая, ближайшие украинские части в 50 километрах – в Иловайске.

Первая группа состояла из шести человек: «Бродяга» (он же бы проводником), «Сокол», «Шаман», «Монах», «Лис» и «Запорожье» (солдат Кировоградского батальона территориальной обороны), вторую из 17 человек возглавил сам Гордийчук.

Первая группа почти полностью попала в плен между Кутейниково и Войковским.  «Под Кутейниково мы нарвались на засаду спецназа ВДВ РФ (они сами сказали, не скрывая). Попали неожиданно, врасплох – они могли спокойно перестрелять нас, мы бы даже не успели ответить. Были взяты в плен (хотя их главный, Алексей, сказал, что другие группы пленных не берут – злые очень из-за потерь). Тогда в плен попали все кроме Лиса». «Лис» смог сбежать и попал в плен уже позже – в Старобешево – в руки местного коменданта, прославившегося расстрелами пленных под Иловайском – «Матвея». Доброволец давал интервью российскому каналу «Дождь», однако на этом его следы теряются и поныне он считается находящимся в плену «ДНР» и фигурирует во всех списках на обмен.

Позже с плена смог сбежать еще один член группы – «Шаман». «Я ночью бежал из под охраны и пробирался дальше самостоятельно, как бомж. На протяжении всего пути мне помогали люди, которых я встречал. Каким-то чудесным образом, я прошел через окрестности Старобешево не попавшись. За несколько дней я добрался до Волновахи. Оттуда, с помощью волонтеров в Харьков. На этом мое путешествие было закончено. Ехал в АТО на месяц, где-то так и получилось (отпуск плюс неделя за свой счет). Через пару дней после возвращения вышел на работу».

Остальные в плену не задержались долго и буквально на следующий день были переданы россиянами Украинскому Красному Кресту и были вывезены с фронта.

Группе Гордийчука удалось скрытно пройти фактически по тылам противника около 60 километров, и присоединиться к нашим войскам под Многопольем. Как вспоминал «Славута»: «Мы шли по карте 80-х годов. От водоема к водоему. Иногда подходили, а речки на то месте уже не было. Когда пили воду из этих речек, казалось, что вкуснее воды и не пил никогда в жизни. Ели то, что находили по дороге: качаны кукурузы или подсолнухи. Двигались преимущественно ночью, на протяжении трех суток».

Однако они пришли только для того, чтобы вместе со всеми украинскими частями пойти на прорыв по «зеленому коридору» 29-го августа. Причем группа старалась держаться вместе, однако судьба распорядилась иначе. Вспоминает сержант Стегарь (из 25-й бригады): «Мы ехали в одном грузовике. Гордийчук был в кабине водителя. Нас обстреляли внезапно, и тут же машина была накрыта снарядами и минами. Взрыв произошел в кузове, машина загорелась. Мы вывалились из пылающей машины, подойти на помощь полковнику не могли — огонь по дороге был невероятной плотности, надо было отвечать. И дверь кабины открылась, и Гордийчук сам выбрался из машины. Он выполз к нам сам. Мы его подобрали и сделали перевязку. Рана была страшной — было невероятно что это мужик сам двигался с такой раной и пытался продолжать бой. Крупный осколок поразил затылочную часть, неприкрытую каской. Полковник пытался продолжать командовать боем, он даже срывал повязку. Но вскоре от потери крови он остался без сил. Российские десантники взяли в плен меня, Гордийчука и еще несколько бойцов. Полковник был без сознания. Нас собрали на поле, а Гордийчука они бросили в стороне и не разрешали оказать ему помощь. Сказали, мол, этот долго не протянет. Весь день полковник лежал сам, без какой-либо помощи и ухода, с одной той повязкой, которую мы ему сразу наложили. Потом нас увели. Когда я узнал, что этот потрясающий офицер выжил, меня такая гордость за него взяла! Спасибо ему, в эти страшные дни он был для нас примером мужества».

Игоря Гордийчука, находившегося без сознания доставила в больницу Мечникова в Днепропетровске спустя двое суток после ранения машина «Красного Креста». После сложнейшей операции врачи смогли поставить его на ноги, ходя ходить ему все еще сложно.

8 ноября 2014 года Президент Украины Петр Порошенко лично в Главном военном госпитале вручил полковнику Игорю Гордийчуку орден «Золотая Звезда» звания Герой Украины и ордена Богдана Хмельницкого 2-й и 3-й степени. Ныне он возглавляет военный лицей имени Ивана Богуна в Киеве.

Самостоятельно вышел из боя еще один боец – «Славута»: «В самом начале боя нашего полковника тяжело ранили в голову. Нам удалось отойти от дороги и занять оборону около какого-то разваленного дома. Возле него был подвал, куда мы занесли раненых. Закрепиться там было негде. Патроны все остались в машинах, а они практически все сгорели. Это был настоящий хаос. Ни командиров, никого. Мы просто рассыпались кто куда…Где-то под вечер у ребят  закончились патроны и они стали сдаваться в плен. А для меня плен был недопустим, учитывая Майдан и военную квалификацию. Я выходил сам, никого уже не брал с собой, это был риск неимоверный….Утром добрался до села, там на околице спрятался…Я нашел немного воды и еды, свою одежду спрятал, нашел гражданскую, вывалялся и прикинулся бомжем. А за следующий день прошел где-то тридцать километров. А через двое суток меня забрали из точки эвакуации. Так повезли немногим. Мало кто смог выйти вот так, пешком».

Действия добровольцев были высоко оценены как командованием сил АТО, так и боевиками – на высоту они решились зайти только 26 августа, то есть после того как двое суток там никого не было…

По разному сложилась судьба добровольцев, прошедших ад обороны Саур-Могилы. Фактически после ранения Гордийчука группа распалась – частично народ разъехался «в мирную жизнь», те кто хотел воевать дальше записались сначала в 42-й батальон ТерОбороны, а затем перешли в другие части (так, по крайней мере, один «луганчанин» служит в 131-й отдельном разведбате).

Оставшиеся на «гражданке» не получили ни статуса «участник боевых действий», ни каких-либо правительственных наград. Но для них это не главное, ведь благодаря в том числе и их титаническим усилиям в тяжелейших испытаниях лета 2014 года страна выстояла….

Автор: Михаил Жирохов. Военный историк. Ексклюзивно для ВПЦ “3-й полк”.